Морг Цитадели

...или последний в мире Розы заповедник снеженики. Смотря где смотреть - над снегом или под.

- Вот именно поэтому, - меланхолично сказал он, ощутив дрожь и судороги израненного тела Ингру под рукой, - именно поэтому я предпочитаю спать.
В морге он поставил ее на ноги, и потянул за собой по тропинке, вдоль которой мерцали глубоким синим снеженичные грозди.
В центре по-прежнему укрытый снегом лежал тот, ради которого так много затевалось и было сделано.
- Оживишь его, - сказал он, легонько погладив Ингру по макушке - с колючим холодом пальцев передавая силу темной, древней магии. - Все необходимое - в соседнем сугробе. Печень Гром-Птицы - в баночке с этикеткой "Варенье".

Сказка еще чуточку похихикала, вздрагивая но осмотрелась уже вполне
осмысленно. Шмыгнув носом Инги задрала голову разглядывая Спящего.
-Вот поэтому, - сказка помахала раненной рукой, - я предпочитаю оставаться не спящей. А это ничего, что зелья готовят алхимики, или у меня открылись неизвестные ранее таланты? - Сказка опять шмыгнула носом и направилась к телу лежащему на снегу, под снегом, в снегу... - Слишком много снега, нега снега, нежная снежность, снежная нежность...
Сказка даже не заметила как начала что-то бормотать, с каждым словм загоняя себя в какой-то транс, яркие глаза потеряли свой цвет огня и стали тусклыми. Вроде привычными движениями Инги взяла потускневший от времени медный тазик, по очереди сложила ингредиенты и мерными движениями растолкла все в порошок, было ощущение что делает она это не впервой и выполняет рутинную, привычную работу. Когда зелье было готово, девчонка, как и было сказано ( только вот кем, когда и кому), высыпала полученное на веки и губы мертвеца. Выполнив свою работу она отошла в сторону и безучастно стала ожидать, что произойдет дальше и произйодет ли хоть что нибудь.

- Нежная снежность, - задумчиво повторил он. - Как поэтично.
И вместе с Ингру принялся ожидать результата, опасаясь только одного - всем известных побочных эффектов от оживления мертвецов.
На всякий случай он рукой отвел Ингру за себя.
Мертвый шевельнулся. Сердце - черный агат, - дернулось и раскраснелось, а потом покрылось сетью трещин, но выдержало - недаром черный агат слыл самым крепким камнем, способным выдержать натиск возвращающейся жизни.
Лопнула снежная корка.
И потянулась-показалась очень белая, очень пластичная рука.
Сжались пальцы.
На эту фазу он смотрел из своего сна с особым интересом. Мертвый оживал человеком, в уязвимом своем человеческом теле, которое так сильно не любил, что замораживал нещадно и укрывал комьями снега, предпочитая гулять по Розе крепко сбитым снеговичком в красном плаще победителя.
Возможно, его настоящее лицо удастся увидеть только в следующую его смерть.
Мертвый приподнялся, опираясь на локти. Снег пока ссыпался с него лавиной и таял.
Глаза Мертвого были прикрыты. А вот губы приоткрылись, показав длинные влажные клыки.

- Так, - сказал Мессир, и сделал несколько быстрых шагов назад, выталкивая Ингру в распахнутый лифт.

Сказка послушной марионеткой выпала в лифт и там замерла приходя в себя, она не так много помнила, что произошло но даже обрывки воспоминаний заставляли задуматься, хоть и не хотелось. Вдруг сказка всполошилась пытаясь извернуться и заглянуть в свой капюшон, потом зарылась в сумку, которую неведомо как не потеряла, успокоилась, лишь вспомнив, что ее кролик остался в таверне.

- Получился вурдалак, - сообщил он Ингру. - Так бывает. Но дверь лучше держать запертой покрепче. Об меня он может сломать зубы, а тебя съесть. Он может покусать оборотня...
Все это время лифт куда-то плавно направлялся, словно бездумно катался туда-сюда.
-...может покусать крыс. Может подраться с моим архимагом....

- Может подгрызть колонну и его завалит, - Инги зарылась в шубку по уши и теперь напоминала пушистый сугроб, мех уже покрылся инеем.

Он повернул голову и внимательно ощупал Ингру скрытым взглядом Спящего.
- Я передам тебя Шадо и Чешу. Вымоют и погреют, - сказал он.

Сказка пошевелила носом что-то соображая потом настороженно глянула на Спящего, сейчас она напоминала какого-то звереныша который решал удирать или затаиться.
- Если я уже замерзшая и совсем наглая, потом я не решусь спросить. Можно я иногда, когда сплю, буду попадать в твой лес? Я не буду там шуметь. В смысле сильно шуметь.

- В лес - можно. В дом не ходи. Дом тебя убьет. - Он остановил наконец лифт, и тот завис в пропасти Цитадели, будто поднятый ветрами в небо ледяной надежный грот. Синие стены таинственно мерцали, не отражая ничего. - И тогда ты будешь спать вечность.
Мессир протянул руку, отломил кусочек льда от стены и надкусил льдинку.
- Все вопросы о служении мне - к Чешу и Шадо. - Отправляйся к ним.
И щелкнул пальцами.

Ингру становится Темным Жрецом - все, кого она воскресит, превращаются в вурдалаков.
Ингру получает Знак Вражины.
Ингру переносится на берег Лебединого Озера.
Озеро

В зале, кажется, пусто. Кусты снеженики переломаны, снег разрыт, тропа занесена.
На стене надпись синим льдом: "РАССМЕШИТЕ ЕГО"

"Вот мне и блины", - подумал Карел, первым делом проверив, не вытряхнулись ли из кармана монетки во время стремительного перемещения по неведомой черной дыре.
Сначала ему показалось, что кто-то поиздевался и снова перекинул его по ту сторону чертовой горы, через которую он перелезал три дня, но присмотревшись, он решил, что это, пожалуй, не гора, а внутреннее ее убранство: лед, снег, кустики...
И неприятная тишина, слишком давящая для того, чтобы быть правдивой.
Сумерки такие вещи хорошо понимают.
Карел осмотрелся: и ни намека на двери!

Хельга оказалась в большом зале. О его убранстве судить было трудно, потому что залу почти сплошь заполнял снег. Лед лежал на полу, покрывал толстым слоем стены и потолок. Наплывы, наросты, целые колонны сияли прозрачной голубизной.
Охранница углядела, тревожно озирающегося сумрака. Неприятности, по всей видимости, только начинались...

Появлению воительницы Карел обрадовался. Он, конечно, знал, что Сумерки - боевые единицы от рождения, но сам в себе никаких особых сил не припоминал.
Вооруженная женщина на роль защитника и спасителя тянула больше.
- Здесь кто-то есть, - сказал он Хельге, и даже показал, где именно - за переломанными кустами, где сугробы казались нетронутыми. - И он не дышит.

Хельга посмотрела на сумрака так, словно тот был причиной всех ее невзгод. Сидя в таверне, она уж никак не собиралась путешествовать столь необычным способом. Охранница не особенно удивилась, когда сумрак указал ей на заснеженные кусты.
- Погоди, - сказала Хельга, вынимая меч. Она стояла молча и неподвижно, разглядывая надпись.
- Это еще что? - негромко пробормотала она.

- Это буквы, - пояснил Карел. - Хочешь рассмешить бога - расскажи ему о своих планах... Я хотел блинов.
Хельга с мечом внушала увавжение.
На всякий случай Карел перебрался к ней поближе, не отводя глаз от сугроба, в котром ощущалась самая сильная концентрация лживой тишины.

Сугроб зашевелился. Но совсем не тот сугроб, которого боялся Сумрак. Другой, за спинами Хельги и Карела.
Мертвый, так неудачно воскрешенный, вытянулся в полный рост.
Выглядел он странно - полуснеговик, получеловек. Окончательно впечатление портила раскрытая окровавленная пасть, которую он сам же и искусал собственными длинными клыками. Кровавая пена закапала в снег, плавя его, словно лава.

Карел моментально ощутил перестановку сил и метнулся за Хельгу, но уже с другой стороны.
- Мамочки, - выдохнул он. - Это же сатана. Это его смешить?

"Значит, это он у нас не смешливый."
Хельга додумывала эту мысль, уже летя полуторосаженными прыжками вперед. Нет, шагнувшая из сугроба тварь не была живой. Полу-снеговик был мертв. Мертвым, стеклянным взглядом глядели его глаза, в неподвижном оскале блестели зубы. Хельга перехватила меч двумя руками и рубанула мертвеца по грудине, вложив в удар немало бешеной силы.

Меч развалил вурдалака, как обычного снеговика, но наткнулся на сердце-агат - самый крепкий в мире камень, и клинок затрясся-застонал.
Вурдалак недоуменно мотнул головой, загреб руками побольше снега и залепил разлом-дыру в груди.

Меч Хельги сломается об агат?
Чет - сломается.
Нечет - выдержит.

Пользователь 'Хранитель ветров' совершил следующее действие: Выброс кубиков

'Колесо фортуны' :

Результаты : 1

От визга пострадавшего меча Карел заткнул уши. Ему стало жалко женщину-воина - столько сил потрачено и видимо впустую.
В следующую секунду он схватил ее за плащ и отдернул прочь, подальше от снежных лап.
- Что? Что ему может показаться смешным? - выкрикнул он. - У него ведь и в голове снег наверняка!
В кармане у него звякнули монетки, а планшет-альбомчик, примотанный к ремню, ударил по ноге.
- Я могу попробовать нарисовать что-нибудь смешное, - осенило его. - Только подержи его подальше от меня.

Хельга вздрогнула, но меча из рук не выпустила. Бастард взбороздил снежное тело, не встретив сопротивления. Толку от этого, правда, не было.
- О том, как рассмешить этот сугроб ходячий, определенно следует поразмыслить. - согласилась охранница с сумерком.
Она ринулась вкруговую, в надежде заставить снеговика неуклюже повернуться.

- Мне бы твои нервы, - позавидовал Карел охраннице, которая даже не думала паниковать.
Карел всегда считал, что женщина - это, в первую очередь, нежная лилия с шелковыми ленточками вместо нервов. Только тронь.
Себя же он считал если не непробиваемым и хладнокровным самцом, то хотя бы тем, кто не будет прятаться за женской спиной.
Эта спина в кольчуге, рассудил Карел про себя и этим утешился.
Перебираясь через сугробы, он дотянулся до коробочки с карандашами и задумался: что можно изобразить, чтобы этому чучелу стало смешно?
И желательно побыстрее!
- А чей он? - в отчаянии начал он спрашивать у Хельги. - У него мама-папа есть? Что он любит? Откуда?

Хельга не ответила. Она вертелась волчком, стараясь оттянуть на себя побольше внимания. Славный меч, выдержавший столкновение с черным агатом, выписывал замысловатые кренделя.